Общество потребления, общество, погружённое в мир Матрицы, мир Гиперреальности, позабывшее об истине и познающее лишь симулякры и симуляции.
Если вам не знаком Человек – величайший мыслитель, учёный и социолог, который вывел все эти категории, резонансно известные сегодня, добро пожаловать в мир Жана Бодрийяра.
И поскольку лучше самого «крестного отца» постмодернизма, одного из значимых философов и деятелей науки ХХ века, Жана Бодрийяра, никто про его философию не расскажет, обратимся к первоисточнику. Впрочем, как показывает практика, одного знакомства с трудами Бодрийяра, пускай и написанных доступным и интересным стилем, недостаточно. Даже если прочесть все его книги, статьи, ознакомиться со всеми интервью и прочими материалами – всё равно собрать целостную картину базовых концепций Школы философии Ж.Бодрийяра очень непросто. В этом можно убедиться самостоятельно, а можно принять во внимание уроки истории наших предшественников.
Другими словами, для постижения философии величайшего пророка прошлого века, нужен некий ключ. И один из таких ключ сегодня известен – это фотография Жана Бодрийяра. Дело в том, что фотографии Бодрийяра, как и его комментарии, очень ярко, наглядно и главное образно демонстрируют, что он имел в виду великий мыслитель, говоря о симуляции, о гиперреальности, о массах, обществе потребления и т.д.
В рамках курса по исследованию философии Жана Бодрийяра «Фотография. Инструмент изучения философии и социологии Бодрийяра» академик, доктор философии Олег Мальцев проанализировал ряд интереснейших интервью Жана Бодрийяра с экспертами, профессорами, журналистами и даже с некоторыми друзьями Бодрийяра – теми, кто знал мыслителя, как никто другой. О некоторых ключевых находках и самых интересных фактах — эта статья.
«Жан Бодрийяр «Исчезновение культуры», интервью №17: «Искусство исчезновения»
(Интервью с Тимом Отто Рот)
Первое, что важно отметить – для Бодрийяра фотография не являлась, так сказать, объектом страсти. Наоборот, на протяжении долгого времени он фотографическим делом вообще не занимался. Как говорил сам Жан Бодрйияр: «Я принадлежал к старому поколению интеллектуалов, которые испытывали неприязнь к имажинистскому (всему, что имеет отношение к изображению), и в частности, к фотографии». Он встретился с фотографией случайно, поехав в Японию, где и получил в подарок свою первую камеру. Он смотрел на нее, как на хобби, но постепенно камера «втянула» его в некую игру.
Необходимо отметить, что вот это «втягивание человека в некую игру» и есть тот фатум, который Бодрийяр описывает в своей философии: когда вам кажется, что вы используете объект, но на самом деле, объект «использует» вас. Он ведет человека совершенно по другой линии, отличной от той, по которой он бы сам пошел. Так каждая камера имеет свою судьбоносную линию, с точки зрения концепции Бодрийяра. И она (камера) постепенно сформировала склонность к фотографии:
«Поначалу я делал фотографии только за границей. Но наряду с книгами о путешествиях, у меня сложилась личная приверженность, но не эстетическая. У меня не было естественной склонности к фотографии, но она сформировалась. Теория и анализ были во мне с самого начала и вероятно будут со мной до конца (способность адекватно смотреть на мир). Но когда дело доходит до изображений, это не так»
Следующий момент, который обязатедьно отметим: Жан Бодрийяр обращал внимание на то, что всю умственную работу за него делает объект. И когда наступал некий критический момент, он (момент) мог «застать его врасплох». То есть, как бы неожиданно возник, нежданно.
У Бодрийяра существует понятие «акт фотографирования». И это является отображением некой двойственности. Если Анри Картье-Брессон говорил о «решающем моменте», то для Бодрийяра «решающий момент» возникает сам. Он его не определяет как фотограф. Его задача только вскинуть камеру и поймать этот решающий момент, с одной стороны. И это первая часть дальности. С другой стороны, он говорил о том, что сам процесс «ловли» момента «застать его врасплох» доставляло ему удовольствие, вдохновляло его. Жан Бодрийяр был готов отказаться от выставок, потому что это лишь социальная функция фотографии. Но никогда бы не отказался от «момента ловли»:
«…наслаждение фотографией находится в мгновении. Для меня момент, мгновение — это существенная вещь. Те мгновения, которые дают очарование фотографией… Все дело в мгновении, в очень внезапном мгновении. Если бы мне пришлось от чего-то отказаться, то это были бы выставки, которые посвящены социальному удовольствию. Но с определенного момента фотография перестала быть действием с камерой, изображением, результатом. Это чистое мгновение. И вы можете бродить по всему миру со взглядом фотографа, даже не дела снимков…».
Для Бодрийяра фотографирование превратилось в образ жизни. И он, описывая некий взгляд фотографа, отмечает, что этот взгляд заключается в моменте «отлавливания», который и доставляет удовольствие. Но здесь важно не попасть в противоречивый контекст. Бодрийяр говорит, что удовольствие — это обман. С помощью удовольствий нас обманывают. Это способ ввести нас в заблуждение. И Бодрйияр, следуя поискам обмана (что ему доставляет удовольствие), ловит себя на этом и ищет объект, который послужил причиной этого удовольствия. Затем фотографирует этот объект в некой форме, которая бы исключала удовольствие для других. Такую форму Бодрийяр использует. При этом, когда человек смотрит на такую фотографию, то он чувствует «пустоту». «Пустоту», которая заполняет воображение смотрящего, и он начинает передавать этой фотографии мистический смысл.
Бодрийяр говорил о том, что все фотографы — это «операторы технологий». И фотокамера, фотоаппарат выступает некой технологией в руках фотографа, а он — лишь оператор этой технологии. Впрочем, сам Бодрийяр так никогда не фотографировал. Даже водя машину, Бодрийяр отмечал, что не считает себя оператором технологии. Для него машина — это переданная некой вещи определенная форма, которая заставляет его прекрасно ее водить. По сути, с точки зрения Бодрийяра, камера должна заставить человека великолепно фотографировать. Но для этого у него должны возникнуть такие отношения с камерой, чтобы она «заставила» его стать великим фотографом. И это одна из философских догм Бодрийяра: отношение к камере, которая заставит вас стать великим фотографом; отношение к машине, которая заставит вас водить её безупречно; выбор тактики, которая заставит вас победить.
«Одна из конкретных причин, почему я занялся фотографией в том, что вам не приходится говорить о них. Так сказать отрицательное определение. Фотография — это убежище, потому что для меня все, что касается этой области — пленительно и приятно. Это абсолютное наслаждение. Даже обычные картины и банальные изображения имеют для меня своего рода магию, некую силу зачаровывания. Мне всегда так любопытно ненасытная жадность на фотографии. Я нахожу в них убежище или утешение. Но это не терапия. Даже если я сделаю сотни фотографий и из них ничего не выйдет, у меня нет никакого глубокого чувства разочарования. Это своего рода, тайная деятельность, которая создает контраст с моими текстовыми работами или понятиями, которыми я горжусь больше, но встречаюсь с некоторым разочарованием».
Бодрийяр часто проводит параллель между книгами, которые он пишет, и фотографиями, которые он делает, говоря, что это одно и то же. Но фотография говорит сама за себя. И для Жана Бодрийяра это некое тайное священнодействие, поскольку со слов самого философа: «это меня освобождает». Как происходит акт освобождения согласно Бодрийяру? Он имеет такие отношение с камерой, которые его «заставляют» делать наилучшие снимки, с одной стороны. С другой стороны, «ловля момента» доставляет ему удовольствие. При этом, с третьей стороны, фотография может рассказать больше любого текста. Получается такой симбиоз, который делает Бодрийяра неким магом-волшебником, который дает возможность людям увидеть то, что они заметить не способны в силу своей загруженности гиперреальностью. То есть, в одном случае этот симбиоз может быть тождеством, а в другом случае — неким актом пустоты, который заставляет человека наполнять его собственными мыслями и идеями. По сути, Бодрийяр в каждом акте фотографирования хочет заставить человека думать!
Отметим еще один момент. Бодрийяр, беря камеру в руки, выражает некую систему с помощью фотографии, которая полностью противоположна тому, что существует в мире. По сути, гиперреальность, иллюзия, симуляция… разбиваются о его фотографию.
«Акт фотографирования, в первую очередь это созерцательный акт, а не коммуникативный. Присутствует момент созерцания, самый интимный момент, тайная игра. Это личное. Временами в публикациях или на выставках есть что-то жуткое, потому что задаешься вопросом — то, что личное и индивидуальное относительно мгновения, даст ли о себе знать в момент созерцания? Фотография является своего рода созданием исчезновения, устранением значения. И происходит это от совершенно конкретного намерения: сделать так, чтобы нынешний мир (наш текущий мир) исчез, и разыграть это до самого его конца. Это искусство исчезновения. Это относится к нашему миру, я вижу вещи по-другому, если речь идет о других культурах».
По сути, цель фотографии, согласно философии Бодрийяра — сделать так, чтобы нынешний мир исчез, и разыграть это до самого конца. И это должно быть отражено на фотографии. Как это достигается? На самом деле, любая фотография заставляет исчезнуть мир, поскольку человек видит только его фрагмент (часть), а весь мир исчезает. Таким образом, сам акт фотографирования заставляет весь мир исчезнуть, с одной стороны, а со второй стороны — разыграть это до самого конца. То есть, показать противоположность того, что существует, чтобы гиперреальность, симуляция и иллюзия разбились об эту фотографию.
По сути, человеку необходимо сфотографировать так, чтобы эта фотография была точкой внешнего сопротивления, когда каждая фотография «обрушает» этот мир.
«Я практически не способен и по своей природе психически не способен использовать компьютер. У меня есть цифровая камера, но я ничего не умею с ней делать. Внутри меня есть очень глубокое сопротивление к ней — не отрицательное, а положительное сопротивление. Я это вижу так: виртуальное изображение, которое создает цифровая камера, уже не является изображением. Это уже объект, синтетический объект. Именно уникальность объекта, этой живой дуэли, присутствие, дуалистическое присутствие. Но объекта больше нет, так как все сконструировано. Как мне видится, это находится вне правил игры. И возможно, тем самым, мы приближаемся к концу истинной фотографии…».
По сути, можно даже так сказать: Бодрийяр будто бы ненавидит компьютер, потому что не способен этим заниматься. И ненавидит электронные приборы, поскольку они синтезируют иллюзию. Но использует камеру с удовольствием как инструмент того, что разбивает их иллюзию, создает им исчезнувший мир, о который разбивается гиперреальность, симуляция и иллюзия. Это один из подходов Бодрийяра, что отражает его философию.
«В фотографии мир уже не трехмерный, а двумерный. Там может отсутствовать цвет и звук, все вычитается, абстрагируется. Но получается изображение, которое снова принимает «плоть» в определенной степени. И это действительно интересно. Но также парадоксально то, что объект выдается как еще один объект. На мой взгляд, фотографическое изображение является объектом. Объектом изображения или изображением объекта. Поэтому я не рассматриваю фотографию, как эстетические объекты, арт-объекты, а как чистые, материальные и буквальные объекты».
Для Бодрийяра нет эстетики фотографии, потому что сейчас настало время заката профессиональной настоящей фотографии. К примеру, у каждого есть телефон, на который он может снять все, что угодно. Но обратите внимание, что фотографируют люди? То, что им нравится. По сути, они дальше мультиплицируют гиперреальность и симуляцию в своих фотографиях. В их руках камера — это мультипликатор симуляции, иллюзии и гиперреальности. Камера же в руках Жана Бодрийяра — это внешняя точка сопротивления, которая заставляет их приходить в сознание и по-другому посмотреть на мир, таким, какой он есть. Таким образом, фотография, созданная согласно подходу Бодрйияра — это акт в чистом виде (без примеси), где мир представлен в чистом виде, то есть правдив. И он заставляет в своих работах смотреть на правду, которая является высшей точкой внешнего сопротивления, тем самым приводя их в неистовство, сопротивление этим фотографиям.
Если, например, в агентстве Магнум стремятся «разместить эмоцию внутри фотографии», то Бодрийяр, показывая правду, вызывает у людей эмоции, которые они сами «размещают» внутрь фотографий. Это своего рода подход Бодрийяра «фотографирования от противного», когда эмоции изображаются не внутри фотографии, а воспринимаются субъектом, который сам смотрит на эти фотографии и «размещает в них свои эмоции», которые у него вызывают эти снимки. В этом заключается большая разница подхода и философии Бодрийяра от всех остальных.
Фотографии: Олег Мальцев, журнал «Экспедиция»
Автор: журналист Майя Шнедович, эксперт НИИ Памяти, координатор проект «IV уровень истории»
Статья создана на базе курса лекций по исследованию философии Жана Бодрийяра академиком УАН Ph.D Олегом Мальцевым в Португальской экспедиции 2020.