«Тот факт, что мы занимаем все большее место во времени, ощущает каждый».
Марсель Пруст (1922г.)
Можете ли вы представить себе времена, когда мы не мечтали о путешествиях во времени? Идея изменения неприятного будущего, раскрываемая оракулом, и связанные с ней парадоксы судьбы были с нами на протяжении тысячелетий. Еще до известного произведения «Машины времени» писателя-фантаста Герберта Уэллса, которая появилась в 1895 году, концепция путешествий во времени была слабой и почти не имела культурного значения. Захватывающая сказка Уэллса о подобном приключении запустила развитие этой идеи в воображении большинства.
Американский журналист и автор научно-популярных книг Джеймс Глик, исследуя идею путешествий во времени и связанные с ней научные концепции и парадоксы, и по итогу написал книгу с одноименным названием «Путешествия во времени». В ней он рассказывает, как его идея возникла и как развивалась – в науке и культуре – и как менялось само восприятие времени. Показывает читателю, что эта идея прочно вошла в современную культуру и присутствует и в современной физике, и в художественной литературе, и в искусстве. Книга исследует более чем столетнюю историю феномена, объединив под обложкой достижения мысли ученых, писателей, режиссеров и журналистов.
В свое время известные научные личности и мыслители, как Ньютон, Лейбниц, Декарт и многие другие открыли и систематизировали многое для начала новой эпохи, в которой человечество от механического труда переходило к труду автоматизированному. Люди начинали задумываться о таких вещах, о которых даже не могли подумать, возможно, увидев технический прогресс, даже у самого Аристотеля не нашлось бы слов, чтобы рассказать о чём-то подобном.
Вашему вниманию публикуем небольшие фрагменты из книги «Путешествия во времени»:
Сегодня человеческий разум запросто путешествует во времени — в мечтах, произведениях искусства и некоторых научных теориях. Вообще такие путешествия представляются нам, прежде всего, как давняя литературная традиция, уходящая корнями в незапамятную мифологию. Мы думаем, что путешествие во времени — ровесник богов и драконов. Это не так. Наши предки придумали бессмертие и перерождение, но машина времени была выше их понимания. Путешествие во времени – фантазия новой эры. Когда Уэллс в своей комнате, освещенной масляной лампой, изобрел машину времени, он изобрел вместе с ней и новый образ мыслей.
Почему не раньше? Почему именно теперь? Путешественник во Времени начинает свое повествование с ученой лекции. Или это просто болтовня? Он собирает друзей в гостиной у камина, чтобы объяснить, что все, что они знают о времени, не соответствует истине…
Место и время
В средние века никто не стал бы возиться с будущим. Оно было неотличимо от настоящего. А вот моряки тогда открывали далекие места и странные народы, поэтому отдаленное место прекрасно подходило для воплощения любой, самой живой фантазии автора. Лемюэль Гулливер не путешествовал во времени. Ему достаточно было посетить «Лапуту, Бальнибарби, Лаггнегг, Глаббдобдриб и Японию». Уильям Шекспир, воображение которого, кажется, не имело границ и который свободно путешествовал по волшебным островам и зачарованным лесам, ни разу не придумал другое время.
Велосипед времени
Конец XIX века. Молодой человек по фамилии Уэллс мечтает стать писателем. Он живет в ногу со временем — и верит в свободную любовь, социализм и …велосипеды. Разъезжая на своем замечательном аппарате с трубчатым остовом и надувными шинами, он в какой-то момент видит рекламу приспособления под названием «домашний велосипед Хакера»: это конструкция с резиновыми колесами и педалями, которые можно вращать для тренировки и при этом никуда не передвигаться. То есть никуда не ехать в пространстве. Колеса крутятся — а время идет.
Уэллс vs Минковский
На горизонте маячило начало XX века – календарная дата, вызывавшая апокалиптические ожидания. Альберт Эйнштейн еще только учился в мюнхенской гимназии. Оставалось совсем немного времени до 1908 г., когда немецкий математик Герман Минковский (1864–1909) – немецкий математик и физик, автор геометрической теории чисел, пространства Минковского и геометрической четырехмерной модели теории относительности, кроме того, занимавшийся математической физикой, преимущественно в области электричества, а также вопросами гидродинамики и теории капиллярности. Он озвучил свою революционную идею: «Начиная с настоящего момента пространство само по себе и время само по себе обречены растаять до состояния теней, и только союз этих двух сущностей сохранит какую-то независимую реальность».
Заметка на полях. Герберт Уэллс додумался до этого первым, но, в отличие от Минковского, не пытался объединить все в одну теорию. Ему просто нужно было придумать какой-нибудь правдоподобный сюжетный ход для фантастического рассказа.
Математики уже догадывались, что три евклидовых измерения — не все, что есть на свете, и не конец игры, а только начало. Уже известен Август Мебиус, создавший свой знаменитый трехмерный «крендель» из двумерной поверхности, и Феликс Клейн, чья бутылка с петлями намекала на четвертое измерение (бутылка, в которую нельзя налить жидкость: она будет выливаться, не заполняя бутылку, поскольку внутренняя поверхность одновременно и внешняя). Были уже Гаусс, Риман и Лобачевский, мыслившие, что называется, вне рамок.
Непредсказуемая реальность
Какое-то время в Викторианской Англии четвертое измерение служило своеобразным убежищем для всего загадочного и духовного — для всего, что, казалось, маячит где-то на краю поля зрения. Рай вполне мог находиться в четвертом измерении. В конце концов, даже астрономы со своими телескопами его не видят.
«Мы стоим на пороге Четвертого Измерения!» — заявил в 1893 г. журналист Уильям Стид. Это место, «отблески которого мы видим время от времени в тех явлениях, что совершенно не объяснимы никакими законами трехмерного пространства». К примеру, ясновидение. И телепатия. Свой отчет Стид подал в Физическое исследовательское общество для дальнейшего изучения.
А девятнадцать лет спустя он поднялся на борт «Титаника» и утонул в Атлантическом океане.
Никакой мистики
По сравнению с ним Уэллс выглядит максимально трезвомыслящим и даже простым. Нет никакой мистики, четвертое измерение — это не театр теней. Это не рай, но это и не ад. Это время.
Что такое время? Не что иное, как еще одно направление, перпендикулярное к остальным. Только и всего. Просто никто до сих пор не сумел этого понять. «Вследствие прирожденной ограниченности нашего ума… мы склонны не замечать этого,— хладнокровно объясняет он. — Нет никакой разницы между временем и любым из трех измерений пространства, за исключением того, что именно вдоль него движется наше сознание». Через удивительно короткое время этому представлению о времени суждено было стать общепринятым и классикой теоретической физики.