«В этом доме в 1896 году гравер и ювелир Израиль Рухомовский (1860-1934) создал всемирно известную «Золотую тиару скифского царя Сайтоферна»: на такую мемориальную табличку непременно упадет взгляд человека, которому доведется гулять в Одессе по улице Осипова мимо дома №6. Кто он такой, Израиль Рухомовский? Что за царь с «интернетным» именем Сайтоферн? И главное, как в 19 веке ювелир мог сделать тиару для скифского царя?..
Эта история – столь же лакомый детектив, сколь и мелодрама. Можно представить себе, в каком азарте потирает свои руки парижский журналист, телеграфирующий в 1903 году из Одессы:
“Гравер Израиль Рухомовский, проживающий в Одессе, по улице Успенской, в доме № 36, объявляет с полной уверенностью, что он творец тиары. Он утверждает, что выполнил ее по заказу одного человека из Керчи в 1895 г. Работу выполнил за 8 месяцев, получив за это 2000 рублей. Рухомовский готов приехать в Париж и доказать правоту своих слов, если ему оплатят поездку и возместят потерю заработка за время пребывания в Париже”.
Естественно, запрошенные 1200 франков ему выплатили. Ведь за саму тиару Лувр раскошелился на 220.000 франков, ассигнованных палатой депутатов Франции из бюджета республики! Тиара с помпой была выставлена в зале античного искусства Лувра и привлекала туристов со всего мира – а тут такой оборот.
Продавцом тиары был некто Гохман. Наш человек, что и говорить. На визитной карточке его значилось: “Г-н Гохман, негоциант из Очакова. Россия. Колониальные товары и антикварные предметы”. В одной из венских газет уже появилась краткая заметка о том, что крымские крестьяне сделали необычайное открытие, но, возможно, спасаются бегством от России, опасаясь, что правительство конфискует их находку. В феврале 1896 года Шепсель Гохман явился в Директорат Венского императорского музея (тогда Вена была столицей Австро-Венгерской империи) и побеседовал с крупными знатоками античности профессором Бруно Бухером и Гуго Лейшнингом. Он извлек перед ними из своего саквояжа золотые греческие фибулы (пряжки, чтоб скреплять на плечах одежду) и серьги, а чуть погодя, пока они скептически морщили носы, развернул перед учеными шерстяной сверток.
Вот какое свидетельство оставили пораженные директора: “На столе, излучая мягкое матовое сияние золота, стояла древняя чеканная тиара изумительной работы и превосходной сохранности. Только в одном месте виднелась небольшая вмятина, словно от меча, но украшения вокруг почти не были повреждены. Тиара представляла собой куполообразный парадный шлем-корону, чеканенный целиком из тонкой золотой полосы. Поверхность тиары была разделена орнаментом на три части. Средняя часть, наиболее широкая, была покрыта изображениями сцен гомеровской “Илиады” и “Одиссеи”.
Нижняя, третья часть тиары покрыта изображениями скифских воинов, царской охоты за фантастическим крылатым зверем, фигурами лошадей, быков, овец. Верхняя часть тиары состояла из ажурных чеканных орнаментов и заканчивалась чешуйчатой змеей, кольцами увенчавшей верхушку и поднявшей голову. Между вторым и третьим поясом по кругу шла надпись на древнегреческом, гласившая, что эту тиару преподносят в дар Сайтоферену, царю скифов, жители г. Ольвия”.
На вопрос “Герр Гохман, откуда у Вас эта корона?”, Гохман (согласно воспоминаниям Лейшнинга) ответил: “Чудес на свете не бывает, хотя эта корона – чудо. Прошлым летом ученые люди вели раскопки в Ольвии и неподалеку от нее раскопали скифскую могилу, где был похоронен Сайтоферен с женой. Оттуда тиара и другие украшения, которые достались мне за очень большие деньги. Ведь надо, чтобы раз в жизни повезло бедному коммерсанту”.
Дирекция музея пригласила крупнейших специалистов по археологии и античному искусству Вены: профессора Бендорфа, Бормана, Шнейдера, и они единогласно подтвердили античное происхождение тиары, высокую художественную ценность и главное – ее безусловную древность. В раже «ослепительной удачи» ученые проигнорировали осторожные предостережения скептиков, требовавших пригласить для консультации крупнейших знатоков ольвийских и скифских древностей – директора музея Одесского общества истории и древностей фон Штерна и профессора Петербургского университета Николая Веселовского.
В любом случае, цена, запрошенная Гохманом, оказалась для Венского музея неподъемной. А получить деньги в несколько приемов негоциант отказался. В итоге он передал тиару венскому антиквару Антону Фогелю и маклеру Шиманскому (Szymanski), а сам вернулся на родину. Кто-то из этих двоих предложил покупку Британскому музею, но британцы благоразумно отвергли «привлекательное предложение». В марте оба венца приехали в Париж и показали тиару сотрудникам Лувра — директору музейного департамента изящных искусств Альберту Кемпфену и руководителю отдела античного искусства Антуану Эрону де Вилльфоссу. Качество работы было столь высоким, что Кемпфен, де Вильфос и ряд крупнейших учёных Франции: Саломон и Теодор Рейнахи, Мишон, Бенуа, Молинье – безоговорочно признали тиару подлинной.
В августе 1896 года на археологическом конгрессе в Риге директор Одесского музея фон Штерн в своем докладе доказал, что тиара – подделка. Профессора Адольф Фуртвенглер (Мюнхен) и Николай Веселовский (Петербург) поддержали фон Штерна. В частности, Фуртвенглер указывал, что создатель тиары не сумел точно передать античную пластику и допустил большую ошибку, выгравировав богов ветров (Борея, Нота, Зефира и Евра) детьми, тогда как они в античном искусстве изображались атлетичными взрослыми. Также он нашел, откуда ювелиром были взяты изображенные мотивы, и это оказались памятники самых разных эпох и мест: ожерелье V века до н. э. из Тамани, вазы из Южной Италии, изделия из Керчи, так называемый щит Сципиона, хранящийся в Лувре же, и прочее. Но к его мнению в Париже не прислушались. Праздник удивительной находки никто отменять не собирался.
В начале 1903 года парижская газета даже устроила страшный скандал, сообщив о том, что тиару сделал не безвестный грек, а французский художник Майане – так он сам объявил. Во всех кабаре Парижа запели куплеты об ученых, севших в галошу, и депутатах, ассигновавших деньги для жуликов. Но скоро газеты сообщили, что Майане сфантазировал и что действительный автор тиары – одесский ювелир Рухомовский.
Что было, когда Израиль Хацкелевич приехал в апреле в Париж и остановился в гостинице под вымышленной фамилией Бардес? Но сначала – да кто он вообще был такой, этот умелец?
Родился в Мозыре (Белоруссия), в ортодоксальной еврейской семье. Мечтой родителей было сделать из него раввина, но попытки дать мальчику религиозное образование не увенчались успехом: его одолевала тяга к искусству. Рухомовский нигде не учился, ювелирным и граверным мастерством овладел самостоятельно. В 80-е годы XIX века он попал в Киев, где сразу за него стали биться ведущие ювелирные мастерские. Работы Израиля заказывал сам Иосиф Маршак, киевский купец, ювелир и меценат, один из крупнейших конкурентов Фаберже. Его ювелирный дом имел 92 здания и производил более половины золотой продукции на юго-западе империи.
В 1892 году Рухомовский приехал в Одессу и работал в мастерской без вывески. В 1896 году к нему пришли Шепсель и Лейба Гохманы…Сколько жулики-негоцианты заплатили талантливому ювелиру? Всего 1800 рублей, мизер. Даже не хватило на получение патента купца третьей гильдии.В Париже Израиль Хацкелевич смог легко доказать, что является автором тиары (показал чертежи и сделал идентичную копию её части). Кстати, другой одесский ювелир, Дюморье, подтвердил, что в 1895 году он сделал по заказу Рухомовского пластину золота весом 486 грамм, что полностью соответствовало весу тиары. Верность записи заверена французским консулом в Одессе.Фотографии Рухомовского и тиары обошли в 1903 году газеты всего мира. Газета «Одесские новости» потешалась:
Большой скандал в Европе всей Какой скандал! Весь новый свет Взволнован беспримерно, И воспевает хор газет Тиару Сайтоферна. Большой скандал в Европе всей Наделал много шуму: Дал за тиару Лувр-музей Громаднейшую сумму. И вслед за ней молва пошла, Раздался голос прессы: Тиара сделана была гравером из Одессы. Скандализирован Париж, Краса земного шара. Сгубила Лувру весь престиж Поддельная тиара. Какой скандал! И как тут быть, Вопят археологи, Вконец нас могут погубить Подобные подлоги.
На просьбу назвать имя организаторов аферы Израиль Рухомовский рассказал очень неправдоподобную историю о заказчике из Керчи. Якобы тот, оплатив предварительно половину стоимости заказа, сказал ему: “Эта тиара будет подарком одному видному ученому”.
Эксперты признали авторство Рухомовского. Мало того, что он точно воспроизвел ряд фрагментов изображений, вычеканенных на тиаре, так одесский ювелир еще и показал книги, принесенные ему заказчиком для того, чтобы он имел образцы греческого искусства: «Русские древности в памятниках искусства» Ивана Толстого и Никодима Кондакова (1891), «Картинный атлас всемирной истории» Людвига Вейссера (1860), репродукции с щита Спициона и гравюры Джулио Романо с фресок Рафаэля. Также среди источников изображения оказалась медаль, найденная во французском регионе Рона в 1656 году.
Вообще же специальная правительственная комиссия в беседе с Рухомовским быстро выяснила, что он очень мало знаком с античной археологией, историей древнегреческого искусства и особенностями стиля изделий эпохи Сайтоферна (III в. до н. э.).
Тиара была передана из зала античного в зал современного искусства Лувра, а одесский «левша» вернулся в Одессу. Кстати, в лесковским персонажем Израиля Хацкелевича роднит еще такое его изделие, как небольшая коробочка в виде гроба-саркофага размером 10 см в длину и 4 см в высоту, под крышкой которого находится миниатюрный золотой скелетик, у которого двигаются 167 костей! Работал над этой «блохой» ювелир целых 9 лет, с 1893 по 1902 год.
Перед Первой Мировой войной (между 1909 и 1912 годами) Рухомовский с семьей уехал во Францию и работал в реставрационных мастерских при Лувре, а также выполнял заказы таких именитых парижан, как барон Эдмон Ротшильд. Был знаком с основателями Всемирной сионистской организации Теодором Герцлем и Максом Нордау. Умер он в 1936 году, похоронен на южном кладбище Баньо.
Работы Рухомовского, кроме Лувра, имеются в частных собраниях Европы и Америки и иногда появляются на престижных аукционах Лондона и Парижа.
Кстати, афера с тиарой была вдохновлена найденной в 1822 году в Ольвии подлинной мраморной плитой, на которой был начертан «Декрет Протогена» (хранится в одном из музеев Петербурга). Текст на плите восхвалял гражданина Протогена, в частности, за то, что трижды от имени города откупался от скифского царя Сайтафарна (Сайтоферна), выделяя 400, 300 и 900 золотых монет на дары, которые тот требовал:
«Совет и народ постановили 20-го числа, архонты и семь предложили: (…) Протоген, унаследовав от отца благосклонность к народу, всю жизнь продолжал говорить и действовать лучшим образом: во-первых, когда царь Саитафарн прибыл в Канкит и требовал даров, [дававшихся ему по случаю] проезда, а общественная казна была пуста, он по просьбе народа дал 400 золотых; (…) и когда отдано было на откуп снаряжение посольства в резиденцию царя [Саитафарна] по постановлению, (…) то Протоген, увидя, что город подвергнется большим неприятностям, сам, явившись в собрание, дал эти 300 золотых; (…); и когда царь Саитафарн явился на ту сторону за дарами и архонты, созвав народное собрание, объявили о прибытии царя и о том, что в казне нет никаких сумм, Протоген, выступив, дал 900 золотых…»
Нижний кусок плиты был отбит, и на ней мог располагаться какой угодно текст, что и распалило, видимо, фантазию поддельщиков.